Валентина Пивненко о повышении пенсионного возраста: «Нельзя было не голосовать»

Законопроект о повышении пенсионного возраста прошел в Госдуме РФ третье, заключительное чтение. Пути назад нет: в ближайшие годы порог выхода на пенсию у мужчин в России составит 65, у женщин – 60 лет. И Карелия, как прочие северные территории, за преобразованиями следила с особым вниманием. Сохранился ли в итоге досрочный выход на пенсию для жителей республики? Удалось ли в полной мере отстоять права северян на федеральном уровне?

О возникшей неразберихе, ответственности и многом другом мы поговорили с первым заместителем председателя комитета Госдумы РФ по региональной политике и проблемам Севера и Дальнего Востока Валентиной Пивненко.

- После второго чтения законопроекта в республике возникла путаница. Многие решили, что жители республики потеряли право на досрочную пенсию. Это так?

- Нет, по Карелии и по Северу по-прежнему – минус пять лет по сравнению с остальными регионами. Такое правило было изначально, еще в первом варианте закона так. Единственное, с чем мы были категорически не согласны, - с повышением возраста для мужчин на 5 лет, а для женщин на 8 лет [предполагалось, что для Севера пенсионный возраст у мужчин будет установлен в 60 лет, у женщин - 58 лет. – Прим. авт.]. Мы собирались у премьер-министра Дмитрия Медведева, до того как обсуждали законопроект в первом чтении. Я выступала там, говоря о том, что так делать нельзя. Потом поправки внес президент.

Поэтому сейчас граждане на Севере будут выходить на пенсию на 5 лет раньше остальных. Остался и необходимый трудовой стаж - 15 лет для женщин и 20 лет для мужчин. Здесь изменений нет.

- Речь идет обо всей Карелии? Ведь у нас есть районы Крайнего Севера, и местности, приравненные к ним…

- Изменения касаются всех. Сейчас пенсионное законодательство имеет общие положения о пенсионерах Крайнего Севера и приравненных к ним местностей. Отличие по пенсионным правам заключается в том, что на приравненных местностях нужно иметь стаж побольше. Вы сравните Петрозаводск с Лоухи, Беломорском, или Мурманском. Поэтому речь надо вести о жителях Крайнего Севера, там еще можно побороться.

- То есть, Ваша поправка о сохранении возраста выхода на пенсию в 50 и 55 лет, отклоненная Госдумой, касалась не всей Карелии?

- Те поправки, которые мною вносились и защищались, были направлены только на Арктику и на Крайний Север. Поскольку понятия Арктики в пенсионном законодательстве нет, то она была обозначена как поправка для жителей Крайнего Севера. Мы вместе с коллегой, депутатом Михаилом Тарасенко официально вносили поправку на второе чтение. На заседаниях рабочей группы и комитета [комитета Госдумы по труду. – Прим. авт.] я отстаивала то, что нельзя трогать Крайний Север. К сожалению, меня не поддержали.

- В чем заключались Ваши аргументы?

- Сегодня приоритетные проекты, которые связаны с развитием Крайнего Севера и Арктики сегодня работают мало, поскольку миграция не снижается, и люди с севера уезжают. Это первое.

Второе: сегодня дефицит кадров ведущих профессий, особенно в Арктической зоне, сегодня вынуждает работодателей давать оценку пригодности к тем условиям труда и профессиям – «условно-пригоден». С этим, к сожалению, соглашаются профсоюзы. Они идут на такое, чтобы не допустить отсутствия кадров, и стараются задержать тех специалистов, которые сегодня нужны. Например, мужчины, которые не достигли 55 лет, по состоянию здоровья, по сути дела, не должны там работать по определенным профессиям. Поэтому увеличение пенсионного возраста может оголить те производства, которые сегодня есть на Севере.

Третий аргумент. Давайте посмотрим численность населения: она очень невелика по сравнению с населением центральной части России и других регионов. Вычлените из этого объема тех пенсионеров, которые сегодня уже имеют пенсионные права и которых пенсионные преобразования не коснутся. А их где-то ориентировочно по Карелии одна треть.

Следующий аргумент – по коренным малочисленным народам. Решение принято: реформирование их не касается. Женщины, родившие и воспитавшие на Севере двоих и более детей, тоже сохраняют право досрочного выхода на пенсию, как это было ранее, то есть, 50 лет. Остается та незначительная часть населения, которая сегодня на севере нужна.

Еще один аргумент. Сегодня привлекать на Север специалистов, кроме как льготами досрочного выхода на пенсию на 5 лет, по сравнению с другими регионами, больше практически нечем. Если же говорить об уровне заработной платы, то соотношение между теми, кто получает заработную плату в целом по Российской Федерации, и теми, кто на Севере, сужается. Если разница была где-то 1,8-1,9, то теперь она уже снизилась до 1,3. И сегодня единственная «конфетка», которая может привлекать специалистов к работе на Севере, - досрочный выход на пенсию.

- Тем не менее, Ваши аргументы профильный комитет и Госдума не поддержали…

- Спасибо, что все же не тронули государственные гарантии и компенсации по Северу, а то сегодня кроме этого ничего не осталось. Когда шло обсуждение, министр труда, который защищал позицию правительства на комитете, говорил о том, что мы сегодня не можем принять мою поправку, потому что она меняет концепцию закона. И мы в целом тогда не можем вообще обсуждать второе чтение. Потом он называл сумму затрат, которая потребуется, – 200 миллиардов рублей. Конечно, я с ней не согласилась.

Реальных денежных расчетов никто не представлял. Нам представили материалы о том, сколько потребуется средств, чтобы выплачивать пенсию тем, кто будет выходить на пенсию с 1 января 2019 года. Но это все «мыло»: если вы считаете сумму на всех пенсионеров, то к этой части Севера она отношения не имеет.

- Можно ли говорить о том, что решение по Крайнему Северу окончательно?

- Сначала комитет проголосовал за поправку, потом переголосовал, и, к сожалению, она была отклонена. Но! Рабочая группа по реформированию пенсионных прав и всего пакета законодательства все равно будет продолжать работу. И Трудовой кодекс, и Налоговый кодекс, и другие законодательные акты все равно будут рассматриваться, позиция будет мониториться. Мы с коллегами договорились - и я Топилину [министру труда РФ. – Прим. авт.] об этом сказала, - что мы все равно подготовим более объемные аргументы и будем снова выходить с этой законодательной инициативой.

- Тем не менее, на заседании Госдумы Вы голосовали за пенсионную реформу. Почему?

- Да, «за». Потому что этот закон касается не только территории Севера, он касается Российской Федерации. Когда работала рабочая группа, были заслушаны аналитические доклады экспертов. Там были не просто депутаты, члены Совета федерации и представители правительства. Экспертные оценки давала Общественная палата, бизнес-сообщество, «Опора России», Торгово-промышленная палата, промышленники и предприниматели, академики Высшей школы экономики.

Эксперты показывали, что мы эту реформу должны были начинать несколько лет раньше. Что сейчас, если мы не принимаем этот закон, то у нас вообще не будет повышения пенсии. Она, может быть, останется на прежнем уровне, но даже не сможет быть увеличена на размер инфляции.

Поэтому, извините, каждый из нас, кто голосовал и принимал решение «за», думал не о сегодняшнем дне, а о том, что будет через три, пять, десять лет. Я не хочу повторения 98-го года, когда пенсии не выплачивались вообще, когда люди устраивали бунты. Я вышла тогда на встречу с людьми около здания правительства. Меня, извините, за воротник пальто трепали: мол, такая-сякая. В то же время, мне надо было садиться на поезд, на колени вставать здесь, в Москве. Просить, чтобы перечислили нам деньги, чтобы мы хотя бы за два месяца оплатили пенсию людям.

Может, я очень эмоционально выступала на комитете, но я понимаю, что нельзя было не голосовать. Потому что брать на себя ответственность спустя какое-то время, когда меня уже, может быть, не будет в Госдуме, когда придут другие люди, когда такие проблемы возникнут и будут на меня ссылаться, – я этого не хочу.